По рассказам
Актерский факультет, Мастерская
Продолжительность: 2 часа 50 мин с антрактом
Действующие лица и исполнители
| «Мадрид», она | Дорохина Вера |
| «Мадрид», он | Баранов Александр |
| Коридорные | Северов Даниил, Галынский Павел, Собакин Илья |
| «Ворон», она | Хованская Марта |
| «Ворон», он | Курбатов Константин |
| Его отец | Собакин Илья |
| Его младшая сестра | Савранская Анна |
| Повар | Северов Даниил |
| Дворецкий | Галынский Павел |
| Распорядительница балов | Дорохина Вера |
| Слуга | Мацюк Илья |
| Раджа | Баранов Александр |
| Наиб | Миронов Юрий |
| Инфанта | Азимова Алла |
| Дамы в доме отца | Валюженич Валерия, Вдовик Дарья, Панова Анастасия, Нечаева Елизавета, Шагова Мария, Самотохина Екатерина, Штурбина Наталья, Анишина Дарья |
| «Холодная осень», он | Мацюк Илья |
| «Холодная осень», она | Азимова Алла |
| Её отец | Собакин Илья |
| Её мать | Шагова Мария |
| Кузина | Панова Анастасия |
| Служанка | Вдовик Дарья |
| Франц Фердинанд | Северов Даниил |
| Воспоминания | Савранская Анна, Галынский Павел, Курбатов Константин |
| Приёмная дочка | Дорохина Вера |
Постановочная группа
| Режиссер-постановщик | Родион Валентинович Барышев |
Современный, динамичный и многогранный спектакль Родиона Барышева в исполнении студентов Мастерской Народного артиста РФ
Автор неспроста называет «Темные аллеи» своим лучшим произведением. Большей частью написанная в эмиграции, эта работа пронизана духом ностальгии, хотя основной темой остается феномен любви и природа человеческих отношений. Именно эти вопросы и стали предметом изучения режиссера и артистов, представляющие результат своей работы в самобытной форме.
ВГИКовцы раскрывают невидимые с первого взгляда смыслы новелл, а порой и вовсе меняет направление сюжета. Так «очень нежный», по мнению Бунина, рассказ «Мадрид» превращается в леденящий душу триллер.
Готический «Ворон» поражает синтезом жанров, сочетая элементы оперы, балета, перфоманса, клоунады. Инсценировка «Холодной осени» выразительно, а местами даже грубо, рисует портрет Первой мировой. Импрессионистскими мазками, рваными, как память главной героини, создается картина, в которой режиссер оспаривает изречение «У войны не женское лицо». В постановке Родиона Барышева у войны вообще нет лица. Это портрет катастрофы в холодных тонах, глядя на который сложно оставаться хладнокровными.